Оп-паньки!
Рене достаточно бесцеремонно развернули, провели ознакомительную тираду, которую, впрочем, мужчина не запомнил, отчаянно пытаясь сохранить равновесие и находясь в чертовски нелепой позе. Распрямился, насколько мог, и схватился за очередной бокал с вином. Держа в руках второй - пустой - ирландец явно пришел в замешательство от подобной картины в его руках и побыстрее сплавил ненужную "тару" в руки другому мимо проходящему слуге. А далее - просто почесал в затылке, коротко смеясь.
- Э-э... очень приятно, очень приятно.
Улыбка во все 32 - нечто вроде "боже мой, ну сколько же можно, теперь разверните меня в другую сторону, а я случайно напорюсь на кого-нибудь из своей же семьи. нет-нет, я хочу просто отдохнуть, вот. а желательно почитать одну чертовски привлекательную книжку... говорят, Исаак Ньютон..."
- Какими судьбами? Или я уже спрашивал?
Задумчиво прищурившись, молодой человек тут же беззаботно махнул рукой, скорее для себя, чем для собеседника. Ирландца уже откровенно тошнило от размалеванных лиц, но к этому приходилось только привыкать, причем экстренными методами. И одним из них юноша выбрал нахождение на балу совершенно не при параде. Ну так, растрепанные рыжие волосы, повседневный камзол... правда, рассчеты не оправдались, и некоторые престарелые кошелки.. но это уже совсем другая история.

Рука - плечо - плечо - рука. Логическая цепочка в голове у Рене чуть было не перегрелась - никто из здешних обитателей не мог себе позволить даже малейших вольностей, что уж говорить про руку и плечо! Однако, справедливо измыслив, что сейчас заниматься анализом ему не с руки, мозг предпочел заняться чем-то более адекватным. Например, состредоточиться на бессмысленном и легком общении с земляком. Ну... почти. Формально - англичане и ирландцы считались земляками, а вот с политической точки зрения...
- Этих - вы имеете в виду ну... э... парики? Лично я считаю, что от париков появляется перхоть и замедляется мышление. Пе-ре-гре-ва-ют-ся.
Ирландец попытался вспомнить как зовут его собеседника. Хауберг... Топфхельм... нет, ну явно не этот бред! Кто бы стал носить фамилию, связанную с кольчугой или шлемом! Тьфу, господитыбожемой, куда-то я несусь не туда. И, совершенно неожиданно...
- Господин Хальберт! - Вот, вот оно! Всегда знал, что надо просто расслабляться. - Сколько я здесь - не так уж и важно, какая к черту разница - звания, не звания, все равно оценка характера и самого человека будет происходить в совершенно бытовой обстановке, так что все, что написано на бумаге, не имеет ровным счетом никакого значения.. а если пытаться вывести умозаключение из этих документов, то получится то же самое, что история одного беглого монаха с рекомендательным письмом одного барона. Никакой пользы, одни помехи. И те печальны для репутации.
Привычно тараторя, молодой человек совершенно не заметил наличия бокала в другой руке. Прищурившись, Рене тяжело вздохнул и одним махом осушил один из них. Чтобы не было так нелепо сидеть, не зная что делать и к какому прикладываться, если что.

- Не стоит. Я полагаю, что любовь с чертями, особенно в положении снизу, окажется не таким уж приятным для вас опытом. - Рене коротко улыбнулся.
И тут же был повергнут в замешательство движениями этого молодого человека. Он вскочил, начал размахивать руками, осушил свой, разбил бокал графа... да еще под конец взял за руку. А потом... потом пришло "хорошо". Ирландец улыбнулся во весь рот и запрокинул голову, свободной рукой убирая волосы с лица.
- Да что вы, мой дорогой друг... - приняв заговорщицкий вид, наклонился к самому уху английского посла и прошептал: - Если бы я мог доверять самому себе, все было бы намного проще. Не находите, что доверие - сродни любви, страдания сознания и тела. Я бы не рискнул пойти на такой риск..
Немного подыграть, но на своих струнах, чтобы то ли себя, то ли других запутать. Бреннан любил вести себя как нечто совершенно невозможное, попросту отказываясь от принципов и правил. И тут  - так ненавязчиво касаясь губами уха - опять же принять во внимание свой собственный отнюдь не двусмысленный тон. Это, черт возьми, веселее чем измышления философов древности, проверяемые на практике.
И тут же отстранился, звонко смеясь. Весь переполох вокруг - примерно то же, что в частных случаях организовывал сам ирландец, и было чертовски приятно наблюдать еще одно проявление этого отнюдь не чопорного существования.

Рене на мгновение остолбенел, потом засмеялся. И едва ли мог остановиться, только стирал пальцами слезы с глаз - как ни странно, слезы безудержного смеха и беззаботного веселья. Этот англичанин оказался зверьком куда как более забавным, чем он сам предполагал. Панибратски положив ладонь на плечо мужчины, ирландец проникновенно улыбнулся, все еще сотрясаясь от смеха.
- Ты ошибся, мой друг. Но прибавил мне несколько лет жизни - знаешь, что смех продлевает жизнь? Вот, вот, вот. - невольно перейдя на ты, юный граф доверительно сжал плечо молодого человека своими длинными пальцами. - Хотите, - опомнившись, - я раскрою вам свой секрет? Свою маленькую и тяжелую для сердца тайну?
Свободной рукой подзывает слугу и жестом просит принести бутылку шампанского, увлеченный реакциями на лице Хальберта. Что бы там ни говорили эти чопорные французишки, а англичане - просто восхитительны в своей эмоциональности! Вот, вот, сколько ощущений сейчас в сознании, сколько отражается на красивом лице. Можно просто бесконечно наслаждаться сменой одного другим. Схватив бутылку за горлышко, юноша за ладонь поднял англичанина с софы и потянул в сторону балкона, как обычно пустого и практически не освещенного сиянием свечей.
Если уж говорить о нелепостях, то только с глазу на глаз, в конце концов, в этом человеке граф увидел ни что иное, как собеседника, восхитительного человека и... земляка, хоть это было чуждо его природе - привязываться к земле или определенному месту. Но... черт побери, было что-то в Дэвине от младшенькой, которая постоянно язвила в сторону Элоиса и всячески старалась принимать участие в истязаниях. И, что самое главное, у нее это получалось.
Теперь, впрочем, нужно было придумать этот секрет...

Рене с некоторой нежностью во взгляде наблюдал за перемещениями посла в пространстве. И даже всерьез подумывал о том, чтобы написать какой-нибудь трактат. Например "о влиянии ирландцев на хрупкое сознание англичан" или что-то в этом роде. Однако, мысли о написании трактата придется оставить на потом - сейчас главная задача напороть какой-нибудь чуши... а какая чушь происходила у молодого графа? А, ну да.
Граф подошел к молодому человеку и приобнял за плечи, сокращая дистанцию. Как известно... а черт с тем, что известно, Бреннан просто засмеялся и откупорил бутылку. Сделал глоток.
- Я все еще девственник.
Это, пожалуй, будет достойным "секретом" для этого англичанина. По крайней мере, это правда и действительно не многие знают. Просто потому что не интересуются - своим существованием ирландец четко дал понять, что занимается любовью слишком часто. С науками. И это все было настолько неважно, что обращать внимание на пути своего сознания...
- Полагаю, это солнечная активность. - пробормотал юноша и покачал головой.
Тут и вино, и земляк, и полное ощущение отсутствия реальности...
зачем еще совершать какие бы то ни было движения, если существует элементарная возможность по-го-во-рить?

И... вот она - незабываемая реакция. Приоткрытые губы, глаза, полные печали. И кто-то еще говорит, что англичане чопорны и безэмоциональны. Так нет же - ярчайший пример прямо перед глазами. Удивлен, поражен, едва дышит от удивления и неверия. И Рене вдруг снова почувствовал прилив веселья.
- Ну что вы...
Положив ладонь на плечо, чуть сжал.
- Это совершенно не связано с религиозными обетами.
Каждое слово казалось немного напыщенным, поэтому молодой человек рассмеялся, запрокидывая голову и облокачиваясь бедрами о парапет. Сделал глоток, протянул бутылку своему собеседнику и склонил голову набок.
- Наверное, потому что единственная женщина, к которой я хоть что-то испытывал, скончалась, и после ее смерти я не пытался связывать себя любыми отношениями.
Я что, уже напился? - поражен и сам.
- Тем более, что для меня навряд ли когда-нибудь будет существовать достойный кандидат для любых отношений. Плотских, духовных... я не вижу лиц и душ, которые могли бы ответить на мои метания. И любовь мне... просто не нужна.

- Ну что вы... как видите, я до сих пор здоров, даже чересчур. - Рене смеется, не собираясь даже сдерживать своих эмоций. Так он уже давно не развлекался, и все эти разговоры только подбадривали молодого человека, заставляя его чувствовать себя более чем живым и способным на разговоры. - И мои серые клеточки более чем активно осознают реальность. Кстати, наш земляк... Исаак Ньютон. Вам что-то говорит это имя?
Ирландец не стал  бы дурачиться понапрасну. И, увидев серьезность на лице посла, невольно поддался ннастроению и с несколько грустной улыбкой рискнул искренне ответить на все вопросы. Алкоголь и ощущение чего-то близкого и по-домашнему родного заставило юного графа сделать свой выбор в сторону Дэвина Хальберта.
- Что же вы решили мне доказать? Любовь между мужчинами или между мужчиной и женщиной? Как известно, последняя ничтожна в своем стремлении обладать... а первая обладает лишь влечением и толикой безумия сведенных воедино одинаковых сторон. Ни та, ни другая любовь не обладает достойным своим продолжением, ни развитием даже со стороны физических потребностей...
Бреннан легко улыбнулся.
- Если вы дадите мне достойное обоснование, я соглашусь на ваше пари. Если вы заставите меня поверить в целесообразность этой авантюры, я рискну поставить себя в положение принимающего дары любви и порока, как женщины, так и...
По сути своей, молодому графу были не чужды авантюры. Но как же интересно было заставлять людей искать причины... и это заставляло сосредотачиваться на основных вопросах, избегая моралей, принципов и... здравомыслия. Провокация - здоровый источник азарта. Иначе зачем мужчины играют в бессмысленные и беспощадные карточные игры?

- Ах боже мой, господин Хальберт, неужели более для вас ничего не существует? Наука, измышления столь нелюбимого вами Ньютона, между прочим, также похожи на идею вашей любви. - у Рене загорелись глаза, он рассмеялся, оперся локтями о перилла и взмахнул рукой. - Начало, неуверенный прорыв. Обретение уверенности в своих действиях, красивый и - яркий конец, в конце концов, когда завершение трудов совершенно изменяет картину мира в твоей голове! Но, впрочем, боюсь что, не поняв самой сути этих измышлений, вы не поймете то, о чем я говорю..
Достав карамель, молодой человек подбросил ее в ладони и крепко сжал пальцами. Все, что он несет сейчас - просто бред безумца, которому ничего в жизни больше и не надо. Но даже в этом случае Рене допустил один небольшой промах. Помимо науки и всех этих перипетий... острее всего нужна была загадка. И об этом он, пожалуй, скажет этому англичанину.
- Я  безнадежен, милорд! - прижав пальцы ко лбу, патетически воскликнул мужчина. - В плотской любви нет для меня ничего интересного, мне более чем всегда нужна загадка, тайна, которую надо решать! А там ее - нет.
Бреннан поддался на эту игру, впрочем, после громких фраз сбавление интонации не вызвало у него никакого чувства недоговоренности или печали. И вот же - снова за старое взялась реальность...
- Ну разумеется. - согласился молодой человек, что было, в принципе, очевидным. - Я не могу вам отказать в такой маленькой просьбе.

- Ну вот и предполагай - кем же вы сейчас меня назвали... стариком или сумасшедшим. - Рене коротко рассмеялся и опустил конфету в рот, удовлетворенно прикрыв глаза. - Впрочем, и то и то мне бы польстило, хе-е-е...
Чуть повернувшись в сторону собеседника, молодой человек с интересом разглядывал черты лица мужчины, подольше задержавшись на глазах. Привычка или сиюминутное желание - сказать было очень сложно, но самому графу чертовски нравилось рассматривать этого англичанина. Что-то сродни ностальгии? Вполне вероятно, отрицать подобное развитие его собственного хода мыслей было нельзя. Но и принимать в рассчет было бы как-то... наивно, что ли?
- А! - юноша махнул рукой, - Это все наносное, а на балах-маскарадах неприятно пахнет лицемерием. Нет, такие люди меня решительно не интересуют - они все как на ладони со своими стремлениями и желаниями оказаться поближе к руке дарующей и тепленькому местечку. Бе. Гадость. И тем более девушки - напудрят носики, скроют прыщи на кончиках носов мушками - и красавицы. Гряз-но.
На дальнейшие слова граф просто и по-доброму рассмеялся, облокачиваясь локтями о парапет и внимательно разглядывая глаза англичанина, с несколько звериным любопытством - практически не моргая и не дергаясь из стороны в сторону.
- Ну что-то вроде того. Ученый в какой-то степени. Конечно, до великих умов мне далеко, но я, увы, не стремлюсь к основанию какой-либо восхитительной теории. Мои измышления более... абстрактные и практичные. Наверное. Если я опять ничего не напутал и не занимаюсь самоубеждением.